- Подробности
- Категория: Новости главные
Древние греки стали основывать свои поселения на берегах Керченского пролива, скорее всего, в первой четверти VI в. до н. э., возможно, с конца VII в. до н. э. Отличие Боспора от других центров греческой колонизации этого региона (Ольвия, Херсонес Таврический) заключается в том, что здесь было создано несколько колоний, организованных по типу полисов: Феодосия, Пантикапей, Нимфей (в Восточном Крыму), Фанагория, Кепы, Гермонасса и Синдская Гавань или Синд (на Таманском полуострове). Помимо этого, была основана целая серия поселений, которые с ходом времени превратились в небольшие города (Мирмекий, Тиритака, Киммерик и др.), но, вероятнее всего, они никогда не были независимыми социально-политическими образованиями, входя в состав того или иного полиса.
Необходимо особо подчеркнуть, что греческие колонии на северном берегу Черного моря существовали в весьма специфических условиях, поскольку их соседями оказались не только земледельческие племена, как это было, к примеру, в Западном Средиземноморье (Сицилия, юг Аппенинского полуострова и др.), но и кочевнические. Причастность греческих государств региона, и вероятно, прежде всего, Боспора Киммерийского, историческим судьбам великого пояса евразийских степей, позволяет рассматривать их историю в этом глобальном контексте. Столь большое внимание к кочевническому фактору в истории греческих государств Северного Причерноморья определяется целым рядом обстоятельств. Прежде всего, следует обратить внимание на то, что кочевники (номады) по причине своей военной силы и мобильности всегда создавали очень большие проблемы для соседних оседлых народов и государств постоянными набегами или даже масштабными завоеваниями. Крупный специалист в области изуче-ния номадизма А. М. Хазанов справедливо указывает на то, что вплоть до нового времени с его революцией в области вооружений оседлые государства были не в состоянии найти сколь-либо надежное решение военной проблемы, связанной с защитой от нападений кочевников. Чаще всего это решение, в какой-то степени обеспечивающее мир и спокойствие, находилось в выплате дани определенной группе номадов с таким расчетом, чтобы те защищали земледельческие территории от нападений других номадов.
Cледующее важнейшее обстоятельство заключается в том, что на историю греческих колоний региона и, разумеется, на их военное дело наложили особый отпечаток изменения военно-политической обстановки, которые периодически (один раз приблизительно в 200–300 лет) происходили в степях Северного Причерноморья в связи с продвижениями на запад из глубин Азии новых и новых кочевых народов. Для древней истории это были передвижения скифов, сарматов, аланов и др., для средневековья — гуннов, хазар, печенегов, половцев, татаро-монголов и т. д. Время вторжения кочевников на новые территории С. А. Плетнева определила как стадию «нашествия», порой его называют также «периодом завоевания» или «обретения родины». Такие определения вполне оправданы, поскольку пришельцам приходилось вести борьбу за обладание районом с прежними его хозяевами. Г. Е. Марков обоснованно, на наш взгляд, считает, что во время больших переселений общество номадов переходило в «военно-кочевое» состояние.
Вполне очевидно, что передвижение кочевников на запад, их вторжение в Северное Причерноморье, как правило, приводило к дестабилизации военно-политической обстановки в регионе и накладывало заметный отпечаток на последующее развитие всех территорий, прилегающих к поясу степей. Можно предполагать, что во время вторжения основная цель пришельцев заключалась в уничтожении власти старой кочевнической аристократии и утверждении новой; рядовое кочевническое население, возможно, тоже частично уничтожалось, но скорее всего просто обкладывалось данью или инкорпорировалось в состав орды пришельцев, постепенно растворяясь в ней.
Войны кочевников, однако, совсем не ограничивались лишь степными территориями, в них так или иначе включались соседние земледельческие народы (в древности, разумеется, и греческие колонии), над которыми новые хозяева степей стремились установить свой контроль. Именно тогда, как представляется, дестабилизация военно-политической обстановки в регионе приобретала максимальную степень напряжения. «Новые номады», как можно полагать, достигали желаемого совсем не сразу. Лишь приблизительно через четверть века после вторжения им удавалось установить «нормальную» систему эксплуатации подвластных территорий, взимание дани с подчиненных земледельцев и т. п. На этой стадии кочевники уже не были однозначно заинтересованы в дальнейшем продолжении войн, и, таким образом, военно-политическая ситуация в степях постепенно стабилизировалась. Как правило, такие перемены достаточно благотворно сказывались на положении земледельцев, поскольку фиксированная дань, конечно, была лучше откровенного грабежа, хотя, разумеется, здесь многое зависело от форм и размеров взимаемой номадами дани. В любом случае этап «завоевания родины» в истории взаимодействий кочевников с земледельцами можно назвать конфликтным, а этап стабилизации — относительно конструктивным.
Кочевники, продвинувшиеся в Северное Причерноморье из глубин Азии, часто приносили с собой новые приемы ведения боевых действий и новые предметы вооружения: типы луков, стрел, мечей, детали снаряжения боевых коней — седла, стремена и т. д. Каждое вторжение, таким образом, вносило определенные перемены в устоявшуюся за десятилетия систему военного дела как местных варварских племен, так и греческих государств. Заимствование передового опыта в военной сфере у своих соседей, как можно считать, являлось одним из важных элементов адаптации греков-колонистов к грандиозным этническим и военно-политическим переменам, имевшим место в степях северного берега Черного моря, без такой адаптации существование колоний в чуждом для них и часто враждебном окружении вообще вряд ли могло стать сколько-нибудь продолжительным и продуктивным. Обозначенная закономерность, связанная с периодическими продвижениями на запад новых волн азиатских кочевников (скифы царские, сираки, аорсы, роксоланы, языги, аланы и др.), позволяет связать с ними важные хронологические реперы в развитии античных государств Северного Причерноморья. Основываясь на этой закономерности, историю Боспора VI в. до н. э. — III в. н. э. можно разделить на девять основных этапов.
К сожалению, боспорская история в трудах древних историков и географов, как уже отмечалось, освещена весьма фрагментарно, в такой ситуации принципиальное значение приобретают результаты археологического изучения древних городов, сельских поселений, могильников и т. д. Однако, как хорошо известно, современная античная археология позволяет датировать раскопанные памятники в пределах четверти или трети столетия, более точные («узкие») датировки пока невозможны.
Предлагаемая периодизация, базирующаяся, в основном, на данных археологии, закономерно имеет достаточно условные хронологические рамки многих из выделенных периодов. Иное предположить сейчас просто невозможно — приведенные в сочинениях древних авторов точные даты событий, имевших ключевое значение в истории Боспора (480/79, 438/37, 310/9, 63 гг. до н. э.), являются, скорей, исключением из общего правила.
Девять основных периодов истории Боспора античного времени можно кратко определить следующим образом:
1. Конец VII в. до н. э. — 480/79 г. до н. э. — период появления греков на берегах Керчерского пролива, установления и развития их связей с местными племенами, время относительно мирных и стабильных взаимоотношений в регионе.
2. 480/79–438/37 гг. до н. э. — период дестабилизации, усиления агрессивности скифов, вызванной, очевидно, вторжением новых кочевнических орд с востока (скифов царских?). Это время войн и междоусобных столкновений, ответом на которые со стороны боспорских греков стало создание оборонительного союза во главе с Археанактидами.
3. 438/37 г. до н. э. — рубеж IV–III вв. до н. э. — период стабилизации в степях, «золотой век» эллинства в Северном Причерноморье. В начале этого периода власть на Боспоре перешла к Спартокидам, которые вскоре создали самое большое в регионе государство. В его состав вошли как греческие колонии Боспора Киммерийско-го, так и некоторые местные варварские племена; формой правления в государстве стала наследственная монархия. Период отличают теснейшие союзнические связи Боспорского государства с Великой Скифией.
4. Первая половина III в. до н. э. — время крушения Великой Скифии под ударами сарматов, продвинувшихся с востока в степи Подонья-Прикубанья. Период дестабилизации военно-политической обстановки в Северном Причерноморье и одновременно переориентации политики Боспорского государства на союз с новыми владыками степей.
5. Вторая половина III — первая поло-вина II в. до н. э. — период относительной стабилизации в степях северного берега Понта, который особенно ярко проявился на Боспоре. В истории государства, как можно считать, тогда получили продолжение и развитие тесные связи с местными племенами Прикубанья.
6. Середина II в. до н. э. — 107 г. до н. э. — новая дестабилизация в степях Северного Причерноморья, вызванная продвижением на запад кочевых племен роксоланов, языгов и др. Боспор, как и другие государства региона, оказался в ситуации острейшего политического и экономического кризиса, выходом из которого стала передача власти царю Понтийского государства Митридату VI Евпатору.
7. 107–63 гг. до н. э. — Боспор в составе Понтийской державы Митридата. В разразившейся тогда борьбе с Римом за гегемонию в Средиземноморье Боспор стал для владыки Понта важнейшим стратегическим пунктом, через который, как представляется, осуществлялся его контроль над всем Северным Причерноморьем. Поражение понтийского царя и его гибель в Пантикапее стали теми событиями, которые как бы подвели некий итог более чем пятивековому развитию Боспора.
8. 63 г. до н. э. — середина I в. н. э. — дестабилизация, вызванная периодическими колебаниями внешнеполитического курса правителей Боспора и острой борьбой за царский престол.
9. Середина I — середина III в. н. э. — новый расцвет Боспорского царства, на сей раз под контролем Римской империи. В начале этого периода в причерноморские степи продвинулись кочевники аланы, но это этническая перемена не привела к радикальной перемене военно-политической ситуации в Северном Причерноморье. Более того — пришельцы даже не сумели проникнуть далеко на запад. Район их обитания, в основном, был ограничен северо-восточным Приазовьем. Конец девятого этапа связан с вторжением в регион германских племен готов.
Виноградов Ю. А., Горончаровский В. А. Военная история и военное дело Боспора Киммерийского (VI в. до н. э. — середина III в. н. э.)
- Подробности
- Категория: Новости главные
На южном берегу Крыма, лежала Кафа (нынешняя Феодосия), самая значительная из черноморских колоний Генуи. Генуэзцы заполучили ее в награду за поддержку мятежных византийцев и к 1281 году посадили там своего консула.
С того времени и вплоть до 1475 года, если не считать одного непродолжительного перерыва, Кафа играла роль центра черноморской торговли, «еще одной Генуи», рынка шелка, специй и рабов, крупного узла, куда сходились торговые пути из самых отдаленных районов Старого Света.
Нотариальные записи Ламберто ди Самбученто 1289–1290 годов позволяют составить достаточно детальную картину этой колонии в XIII веке. В те времена город, по всей видимости, не был обнесен стеной, имелось лишь какое-то ограждение, за которым находилась бойня. Город делился на «кварталы» (contrade), по образу и подобию самой Генуи, однако свидетельств четкой этнической сегрегации у нас нет. Итальянцы, греки, армяне и сирийцы жили в тесном соседстве. В городе был целый ряд районов-фондако, францисканская церковь, лечебница св. Иоанна и большое здание консульской администрации на главной площади, где консул вершил судебные дела и нотариусы трудились над деловыми бумагами. Из 1600 имен и фамилий, встречающихся в записях Ламберто, почти 600 носят явно выраженный топонимический характер. Три четверти этой группы происходили из городов и деревень Лигурии, главным образом прибрежных, и еще 16 процентов — из бассейна реки По. Большинство этих людей были несемейные, настроенные в конечном итоге на возвращение домой.
Примером может служить Буонсиньоре Каффараино, который в 70–80-е годы XIII века, как явствует из сохранившихся документов, занимался торговлей на Майорке и Корсике, в Константинополе и в Причерноморье. Он вел дела с влиятельным родом Дориа и со многими людьми из Сан-Ремо. Этот город, находившийся под юрисдикцией Генуи, по-видимому, и был его родиной. Он покупал и продавал корабли, например, «Святого Франциска», который, как мы узнаем из бумаг той эпохи, фрахтовал на перевозку рыбы из Таны в Константинополь, и имел земельную собственность и временное жилище в Кафе. В Тане сходились торговые пути, которые шли через все Черноморье, в первую очередь его восточную часть, и вели далее в Константинополь и Геную.
После разрушительной осады Кафы татаро-монголами в 1307–1308 годах генуэзцы покинули город, но вскоре отторговали свое возвращение. Магистрат города Генуи, отвечавший за заморские дела, выступил в 1316 году с планом реконструкции Кафы, которая вскоре вновь расцвела. Была возведена и продлена крепостная стена. К 1352 году она имела протяженность более 2 000 футов, а в конце XIV века уже свыше 16 000 футов. Была воздвигнута цитадель с часовой башней. В городе действовали двадцать семь латинских церквей, тринадцать греческих и одна армянская, не считая мечетей и синагоги.
В 1322 году Кафа стала центром епархии и обрела плеяду францисканских и доминиканских епископов, среди которых были Конрад Брегенский (1358–1376) и Иероним Генуэзский (ок. 1404 г.). Епархия просуществовала вплоть до ее подчинения Османской империи. Сохранился документ 1386 года, в котором называется свыше тысячи латинян-жителей Кафы.
Самой крупной статьей торговли являлись рабы, их продавалось порядка полутора тысяч в год, они вывозились в города Италии, Испании или Египта, находившегося под властью мамлюков. Однако наиболее заметную статью экспорта из Кафы, скорее всего, представляла «черная смерть». Именно отсюда на одном из генуэзских кораблей чума была завезена в Западную Европу в 1347 году. Такова была «Кафа, генуэзский город на одной из окраин Европы».
- Подробности
- Категория: Новости главные
На карте отражены границы Боспорского царства на разных этапах существования. Древний Крым, изначально колонизированный греками как Киммерийский Боспор и Херсонес Таврический, в конечном итоге стал свидетелем возникновения Боспорского царства, которое оформилось римским государством-клиентом (по сути вассалом) ко II веку до н. э.
Хотя при императоре Нероне в конце I века н. э. оно ненадолго стало римской провинцией, в остальное время оставалось вассальным царством. Для укрепления этой границы римляне разместили войска в Крыму, направив туда отряды из различных легионов, известных как вексилляции (по названию штандарта Vexillum). Первоначально легион I Italica был направлен для защиты греческих городов в Херсонесе Таврическом в I веке н.э. Во II веке н.э, появились дополнительные вексилляции из легионов V Macedonica и XI Claudia.
Для наблюдения за этими войсками был создан специализированный командный пункт Praepositus Vexillationibus Ponticis apud Scythiam et Tauriam (Командующий понтийскими отрядами в Скифии и Таврии), Эти легионы были набраны из Балканских провинций, которые были стратегически хорошо расположены, чтобы обеспечить быструю поддержку. Даже сегодня в Крыму можно найти археологические свидетельства присутствия римлян на полуострове
- Подробности
- Категория: Новости главные
Устройство его чрезвычайно на первый взгляд просто: при колебаниях земли шарики изо рта рептилий выпадали в раскрытые рты лягушек со звоном, который мог разбудить при надобности спящих людей.
Причем количество рептилий неслучайно - восемь драконов указывали сторону света, откуда ждать землетрясения. К примеру, если шар выпал из дракона с восточной части прибора, значит, беды нужно ждать на западе. В конструкцию входили именно драконы и жабы, так как они являются философским символом времени.
- Подробности
- Категория: Новости главные
Когда-то он был 7-м месяцем в римском году и насчитывал 29 дней, но в результате реформ юлианского календаря 46 года до н.э. прибавился 1 день. В некоторых восточных провинциях год начинался с сентября, и это было началом имперского налогового года. Его олицетворяет сбор винограда.