К середине VI века нашей эры, к эпохе великого императора Юстиниана, изнемогшая за предшествующие столетия от варварских нашествий Восточная Римская Империя, готовилась нанести ответный удар – отвоевать у вандалов Африку, у готов Италию и Испанию. К этому времени империя обнаружила, что на её северной дунайской границе этнографическая картина сменилась – германцы почти все исчезли, от гуннов остались обломки, которые мы зовем сейчас протоболгарами. Зато всюду в огромных количествах живут славяне – либо воинственные и могучие телом анты, либо невероятно многочисленные склавины.
«Ни одного места, ни одной горы, ни одной пещеры, ни чего-либо другого на римской земле не осталось неразграбленным, причём многим местам случалось подвергнуться разграблению не менее пяти раз. Впрочем об этом и о том, что было совершено мидийцами, сарацинами, склавинами, антами и другими варварами мною рассказано в предшествующих книгах» - жаловался придворный историк Юстиниана Прокопий Кесарийский.
Именно в VI веке, жившие с разницей в поколение Прокопий Кесарийский и император-военачальник Маврикий, автор «Стратегикона», оставили яркие характеристики славян.
Вот что пишет Прокопий:
«Эти племена не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим… Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они по большей части меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцырей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек, ни плащей, а одни только штаны, и в таком виде идут на сражение с врагами… Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый… Образ жизни у них грубый, безо всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они неплохие люди и совсем не злобные... В древности оба эти племени назывались спорами («рассеянными»), думаю потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными поселками. Поэтому-то им и земли приходится занимать много».
А вот что говорит о славянах Маврикий:
«Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению.... Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. К прибывающим к ним иноземцам они относятся ласково…
Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.
Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.
Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются (засадами), внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много (разнообразных) способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши… они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии)…»
Мы видим в этих описаниях те черты, которые для последующей русской цивилизации окажутся фундаментальными.
Во-первых – амфибийность. Мы – речная цивилизация, которая лучше всего адаптируется к пойменному ландшафту рек, озер, если надо – болот. Мы на них живем, по ним передвигаемся, с них кормимся, на них воюем.
Еще одна характерная черта – это стремление к рассеянию. Своего рода взаимооталкивание, нежелание жить кучно, разводить слишком строгую дисциплину. Предпочтение существования наособицу, небольшими поселками.
И это взаимное отталкивание ведет к возникновению у нас особого аффективного строя, не похожего, к примеру, на западноевропейский. Там, где люди Запада конфликтуя начинают выяснять кто тут главный, один стремится оскорбить и унизить другого и выстроить так иерархию, там русские обычно обижаются. Разворачиваются друг от друга и идут дальше, дальше, дальше, стараясь не иметь друг с другом ничего общего. В результате - «земли им нужно занимать много». Достаточно взглянуть на карту мира, чтобы убедиться: Прокопий Кесарийский не ошибся.
Постепенно славяне обживались на имперских границах, участвовали в геополитическом пасьянсе, и усваивали бы высокую культуру Рима и Христианства. Вполне вероятно, что у славян с Империей складывалась та же ситуация, что сложится у болгар и Руси в IX-X веках. Историк Агафий Миринейский упоминает о подвигах Сваруны склава на имперской службе в войне на Кавказе. Эпитафия Святому Мартину Турскому написанная в 558 году сообщает: «Руг, Склав, Нара… радуются, что под твоим водительством познали Бога».
Одни славяне нападали на Империю с целью грабежа, другие, напротив, старались оформиться к ней на службу. Среди соратников Юстиниана был полководец Хильбудий, возможно он был антом и его славянское имя было Хвалибуд, он сражался против варваров и, в конечном счете, пал в битве со склавинами.
А вскоре разразилась антско-склавинская война, вероятно подогретая золотом и дипломатией империи, которая чтобы выжить всегда стравливала между собой соседей. И в ходе этой войны один плененный склавинами ант, знавший, что удивительно латынь, начал выдавать себя за Хильбудия. Он сумел вернуться к антам и те начали переговоры с римлянами о том, чтобы антов зачислили в союзники Империи, передали им пустующий город и поручили охрану границы на Дунае против протоболгар. А военачальником анты просили поставить лже-Хильбудия. Самозванца, правда, скоро разоблачили, но попытки империи играть на внутриславянских противоречиях продолжились.
У антов появляется свой наследственный князь, Мезамер сын Идаризия, брат Келагаста, о котором говорится, что он «приобрел величайшую силу у антов». У склавинов формируется своего рода федерация во главе со своеобразным «президентом» - Добрятой. В 559 году склавины вместе с протоболгарским племенем кутригуров, под предводительством хана Зарбегана, подступили к самим стенам Константинополя и их пришлось отражать лично великому полководцу Велизарию.
Наверное ромеи еще долго маневрировали бы между антами, склавинами и протоболгарами, если бы на границах Империи, в облюбованной ранее гуннами Паннонии, современной Венгрии, представлявшей крайне западную точку Великой Степи, не появился новый кочевой народ – авары.
Это было воевавшее с Китаем монгольское племя жужаней, правители которых приняли титул «каган», равный императорскому. Жужани ввели в кавалерийский обиход стремена, на которые можно опираться и привставать, и саблю, которой можно рубить с коня на скаку. Эти военные нововведения обеспечили им преимущество, когда, проиграв в степной борьбе восставшим против них тюркам, жужани бежали под именем авар в Европу.
Сперва авары разгромили антов, подло убив во время переговоров князя Мезамира. Затем выгнали из Паннонии последние германские народы – гепидов и лангобардов. В 578 году аварский каган Баян, получив от Империи золото, нанес страшный удар по склавинам, прорвавшимся в Грецию. Империя и авары заключают договор о дани, в обмен на защиту аварами дунайских границ от славян.
Но вскоре авары убедились, что превосходство их кавалерии позволяет не ограничиваться субсидиями ромеев – выгодней империю грабить. И авары сделали геополитический финт, предопределивший историю на несколько столетий вперед. Они помирились со склавинами, заставив признать себя старшим геополитическим партнером.
Была создана своего рода аваро-славянская федерация с общим войском, в котором славяне играли роль пехоты, а авары – конницы. «Когда гунны шли в поход против какого-либо народа, гунны, собрав свое войско, стояли перед лагерем, виниды же сражались. Если они оказывались в состоянии победить, тогда гунны подходили, чтобы захватить добычу. Если же винидов одолевали, то, поддержанные гуннами, они вновь обретали силы… Они шли впереди гуннов, образуя в сражении двойную боевую линию» - рассказывает западный хронист Фредегар.
Это был, конечно, неравноправный союз, в котором славянам отводилась роль пушечного мяса. Ситуация усугублялась и тем, что авары наложили на славян тяжкое иго о котором тоже рассказывает Фредегар: «Гунны каждый год приходили зимовать к славянам, брали жен славян и дочерей их к себе на ложе; сверх других притеснений славяне платили гуннам дань. Сыновья гуннов, рожденные от жен и дочерей винидов, не выдержав, наконец, злобы и притеснения и отвергнув господство гуннов начали восставать».
Память об этом иге сохранилась и в русской начальной летописи, только сексуальную эксплуатацию целомудренный летописец заменил художественным образом: «Обры воевали против царя Ираклия и чуть было его не захватили. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов – также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу трех, четырех или пять жен и везти его – обрина, – и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: «Погибли, как обры».
Но это с одной стороны, а с другой в союзе с аварами славяне оказывались для ослабленной империи практически непобедимы. В 583 году аваро-славянская рать прорвала имперскую границу, через которую устремились потоки славянских переселенцев заселившие Далмацию, Фракию, Грецию, добравшиеся даже до острова Крита. Так возникла ветвь южных славян, которую образовали переселенцы с самых разных частей славянского мира. В руках славян оказалась огромная добыча, хотя львиная доля, конечно, досталась аварам. Остались неприступными только крупнейшие города империи – и то чудом.
На рубеже VI и VII веков славяне четырежды осаждали Фессалонику, дважды вместе с аварами. Повесть о чудесах святого Дмитрия Солунского рассказывает как святой лично оборонял свой город от варваров. Самым впечатляющим его чудом было запугивание и сведение с ума славянского инженера. Из этого памятника мы узнаем, что у славян в это время было множество опытных ремесленников и инженеров, которые могли строить катапульты, тараны, мало того - осадные башни гелеополы. У вроде бы варваров имелась техническая интеллигенция.
Высшей точкой аваро-славянского натиска на Империю стал 626 год, когда с азиатского берега к Константинополю подошли персы, а с европейского – авары и славяне. Императора Ираклия, занятого походом вглубь Персии в столице не было и падение Нового Рима казалось неминуемым. Вдоль городских стен появились осадные орудия, которые строили славянские инженеры. Славянские воины должны были на лодках-однодеревках пересечь залив Золотой Рог и атаковать город с наименее защищенной стороны. Дальнейшее свидетели событий единодушно приписывали чуду Божией Матери – славянский флот, от которого уже бежал флот римлян, был разметан и потоплен.
Разъяренный каган приказал перебить славян-моряков. Разгневанные славянские отряды ночью снялись и ушли из под города и осада Константинополя провалилась. Аварский каганат после этого поражения начал трещать по швам. От авар отделились протоболгары, которые создали свое государство сначала на Азовском море, а затем в среднем течении Волги и на Нижнем Дунае. Еще раньше началось восстание западно-славянских племен, создавших свое государство во главе с неким Само, которого одни источники называют заезжим франкским купцом, другие славянином. Впрочем, возможно это не имя, а так сказать титул – само-держец.
В какой-то момент авары подвергли жестокому разгрому как антов, так и склавинское племя дулебов, стоявшее на высоком уровне развития и имевшее центр на городище Зимно. Эти аварские разгромы существенно изменили славянскую географию – антское племя сербов оказалось на Эльбе, а потом на Балканах в числе переселенцев. Там же оказалась часть антского племени хорватов, другая часть которых обитала в Галиции. Хорваты захватили в свою пользу Далмацию. Уходя от аварской власти многие склавины начали отступать на север, заселив Польшу и двинувшись на Русь.
Некоторые побежденные славянские племена авары напротив переселили в самый центр своей державы, в Паннонию, где завоеватели укрывались за стенами круглых деревянных крепостей – хрингов. Дунайские славяне обеспечивали их продовольствием и предметами ремесла, которое в стабильной и богатой стране прогрессировало. Численность дунайских славян, культура которых наследовала пражской, все увеличивалась и они начали продвигаться на восток, так появились племена волынян, древлян, полян, дреговичей, бужан, известные уже по древнерусскими летописям. На далеком востоке склавинское население смешалось с остатками антов и появились племена северян и вятичей. На севере Руси, рядом с хранившими древнеславянские традиции кривичами появились ильменские словене, так же сдвинутые с места аварским нашествием.
Однако авары повлияли на славян не только тем, что сдвинули их с места и растрясли. Еще от аваров славяне усвоили конскую упряжь, раньше всех своих соседей. Вспомним историю о том, как обры якобы запрягали славянок в телегу. Наряду с намеком на сексуальную эксплуатацию тут явственно читается связь обров с конской упряжью. И в самом деле, благодаря кочевникам у славян распространилась дуговая и шлейная упряжка, а также хомут. Такой тип упряжи позволял более эффективно расходовать силу животного.
В то время как большая часть Западной Европы пахала, возложив ярмо на вола, славяне начали пахать на вдвое более эффективной лошади. Это позволяло получать очень хорошие урожаи в лесостепи и поднимать с помощью сохи с железным сошником тяжелые почвы лесной зоны. Так была заложена еще одна основа под появление Руси там, где еще столетия должна была быть лесная пустыня.
Во второй половине VII-VIII веках авары значительно ослабели, а их общество начало перерождаться. Оно все более славянизировалось. Место кочевий занимали поселения с домами-землянками, оборудованными печами-каменками — однозначный индикатор славянизации. В Дунайской Аваро-Славинии расцветало ремесло – гончарное, кузнечное, ювелирное. Шла бойкая торговля. От заезжих купцов и проповедников славяне узнавали о христианстве, некоторые крестились и начинали носить нательные крестики.
Иными словами, Аварский каганат на Дунае медленно, но верно превращался в славянское государство со все более утончавшейся кочевой элитой. Шел по тому же пути, по которому позднее пойдет Болгария. Однако эволюция не была закончена, так как смертельный удар Аварскому каганату нанесли франки. В 796 году Карл Великий взял центральный хринг аваров и завладел сокровищами аварских каганов. К 805 году с независимым аварским каганатом было покончено.
Разгром франками Аваро-Славинии на Дунае привел к запуску цепочки событий, которая породила Русь. Если раньше славяне бежали от аваров, то теперь массовый поток дунайских славян начал уходить от франков. В IX веке документы франков именуют еще недавно густонаселенную территорию Аварского каганата «пустыней».
В исследованиях археологов, прежде всего академика Валентина Васильевича Седова, отмечен настоящий вал находок в Восточной Европе в слоях IX века, имеющих очевидно дунайское происхождение. Браслеты, фибулы, серьги, лучевые височные кольца, ритуальные ножи с волютообразным верхом. И, что особенно интересно, нательные кресты – энколпионы, говорящие о том, что часть переселенцев была уже в той или иной степени христианами.
В Повести Временных Лет сохранилась совершенно отчетливая память о том, что славяне переселились на Русь с Дуная. Огромно было и значение Дуная-батюшки в русском фольклоре. Это удивляло историков и археологов, которые точно установили, что прародиной славян Дунай не был. Объяснение этого феномена простое – так в памяти наших предков закрепился исход с Дуная после гибели Аваро-Славинии.
«Дунайские славяне, расселившиеся в различных местностях Восточной Европы, оказали несомненное воздействие на процесс нивелировки диалектного многообразия… Заметный прилив славянского населения из Дунайского региона сыграл существенную роль в консолидации славянского населения Восточно-Европейской равнины, которая завершилась формированием древнерусской народности» - отмечал академик Седов.
Разноплеменное славянское население Русской равнины, пришедшее сюда в разное время при разных обстоятельствах, внезапно получило собирающую его воедино скрепу – высококультурных соплеменников-славян, говоривших на одном диалекте. Отсюда такая странность, что в древнерусском языке на огромном пространстве было первоначально не так много диалектных различий.
Еще одно замечание Седова: «Славянские переселенцы с Дуная были активной массой, среди них могли быть квалифицированные ремесленники, горожане, церковные деятели, владевшие грамотой, христиане…».
А значит у этих переселенцев был запрос на государство. А государство они мыслили как верховную власть правителя, которого за предшествующие столетия они привыкли называть «каганом». И в самом деле, в 839 году к франкскому императору приходят послы от народа Рос, то есть Руси, и сообщают, что их правителя именуют каганом. Этот «каган» буквально сводит с ума исследователей, поскольку послы оказались при этом шведами, а наши историки считают, что заимствовать данный титул Русь могла только от хазар. Где шведы и где хазары?
Но это ошибка самих исследователей – каган не хазарский, а аварский титул, самый привычный для дунайских славян титул верховной власти. Когда они решили создать свое государство, они и нарекли своего правителя пышным высшим титулом, которым именовали себя еще Святой Владимир и Ярослав Мудрый.