- Подробности
- Категория: Новости главные
Недавно увидел в комментариях такое мнение, что мол "варяги" и "варанги" это совсем разные вещи :D
Давайте кратко разберёмся, как так получилось, что есть варяги и варанги. На данный момент самая достоверная этимология слова "варяг" восходит к др.-герм. wara (присяга, клятва), то есть варягами были воины, давшие клятву.
Макс Фасмер, придерживаясь в целом этой этимологии, производит слово от предполагаемого скандинавского *váringr, vœringr, от vár «верность, порука, обет», то есть варяги это «поклявшиеся братки», "корпорация", "компашка" — переводите в зависимости от требований стиля.
Так почему "варяги", а не "варангры" или "варинги"? В древнерусском слово "варѧгъ" писалось через "ѧ", которая изначально обозначала носовой звук "э", подобный тому, что есть сейчас во французском. Впоследствии этот звук менялся и пришел, в конце концов, к звуку "я". Византийское βάραγγος (вАрангос) также отражало звучание примерного того же скандинавского слова, значение которого, правда, отличалось от "варяга", так как в составе варанги (варяжской гвардии) были выходцы с разных концов света, а на Руси "варяги" было скорее этнонимом, обозначавшим скорее всего кого-то из северных германцев.
Хорошим примером может послужить польский, где слово "святой" звучит как święty (~швэнты), именно этот звук является причиной, по которой Святослав в византийских источниках именуется Свендославом, а слово пять, родственно греческому πέντε.
- Подробности
- Категория: Новости главные
Амфоры из затонувшего корабля у Альбенги. Это один из крупнейших известных римских грузовых кораблей. Поднято более 1200 амфор (тип Dressel 1B), оцениваемая загрузка составляла около 10 000 амфор. Такие емкости в основном использовались для транспортировки вина, каждая имела вместимость около 25 литров, что эквивалентно грузу примерно 250 000 литров вина. Затонувший корабль датируется первой половиной I века н.э.
Фото: Музей морской истории в Альбенге.
- Подробности
- Категория: Новости главные
Битва за Крым – одна из самых жестоких страниц Великой Отечественной. Осенью 1941 г. значительную часть полуострова заняли немецко-румынские оккупанты. На захваченной территории нацисты проводили политику полного ге̅ноцида. Но почему нацисты с таким остервенением пытались захватить Крым?
Во-первых это был удобный плацдарм для наступления на Кавказ, но имелась и другая, скрытая причина. Оказывается верхушка Третьего рейха считала полуостров колыбелью арийской цивилизации, а значит и жить на этой территории отныне должны были истинные арийцы.
У фюрера были грандиозные планы на полуостров. Он собирался заселить территорию Крыма южными тирольцами и даже придумал полуострову новое название – Готланд (страна готов). Кроме этого, согласно плану Гитлера, Симферополь собирались переименовать в Готсбург (город Готов), а Севастополь в Теодорихсхафен (Гавань Теодориха). Бывшие летние резиденции российских императоров Массандровский дворец и Ливадию хотели превратить в элитные дачи для верхушки Третьего рейха. Но почему фюрер считал полуостров исконно германской территорией?
На самом деле все началось с открытия советских археологов В начале XX в. на южном берегу Крыма ученые нашли древние захоронения, принадлежавшие готам. По мнению историков, эти же древнегерманские племена построили на полуострове пещерные города Мангуп-Кале и Эски-Кермен. До войны здесь даже побывала совместная советско-немецкая экспедиция. Но на самом деле крымские готы не прямые предки этнических немцев. Эти древние племена вымерли или смешались с другими народами, населявшими Крым, но идеологи Третьего рейха об этом умалчивали. Гимлер и Геринг даже повздорили, пытаясь выслужиться перед фюрером и добыть доказательства того, что полуостров когда-топринадлежал готам. Но посколько раскопки никакого результата не дали, они снова начали спорить между собой кому достанутся артефакты из музея.
За артефактами одновременно охотились Герберт Янкун (ведущий специалист организации «Аненербе») и Альфред Розенберг, подразделение которого тоже изучало древности. прежде всего нацистов интересовал марфовский клад – сокровища, найденные в 1926 г. возле села Марфовка. Там были серьги, пряжки, но особый интерес представляла золотая диадема, которая принадлежала Фидее, королеве готов. Это украшение должно было стать подарком для фюрера, но в сентябре 1941 г. реликвию вместе с другими ценностями упаковали в чемодан и вывезли из Керчинского историко-археологического музея.
Часть Марфовского клада нацисты позже разыскали в Армавире, но диадема готской королевы и многие другие сокровища бесследно исчезли. По одной версии, чемодан спрятали советские партизаны, по другой – артефакты переправили за границу. Есть мнение, что верхушка Третьего Рейха знала истинную историю чемодана с сокровищами. По одной из версий, Борман и Мюллер переправили его в Аргентину.
Как бы там ни было, но великий план Гитлера по германизации и колонизации полуострова закончился банальным мародерством. Нацисты попросту разграбили крымский музей. Позже часть похищенных экспонатов нашли в Австрии в венском музее этнологии.
- Подробности
- Категория: Новости главные
В 1422 году княжество Феодоро захватило порт Чембало и Авлиту, что стало началом почти двадцатилетней войны с Генуэзской республикой за контроль над крымским побережьем Черного моря.
В 1266 году золотоордынский хан Менгу-Тимур посредством своего племянника Оран-Тимура, наместника Крымского улуса, позволил Генуэзской республике основать на месте развалин античной Феодосии торговую факторию Кафа, при условии уплаты ему пошлины за ввоз и вывоз товаров.
В июне 1365 года генуэзцы отбили у Венеции ослабленную татарскими набегами и внутренними раздорами Солдаю (современный Судак) вместе с целым рядом соседних поселений, вытеснив Венецию из Черного моря. В 1380-81 годах генуэзцы в знак благодарности за помощь хану Тохтамышу в борьбе против темника Мамая добились признания всех своих территориальных захватов в Крыму и продолжили свою экспансию: покорили крымское побережье (Приморскую Готию), входившее в состав готского княжества Феодоро, захватив укрепления Алустон (современная Алушта), Горзувиты (Гурзуф) и важную торговую крепость Ямболе, которая имела удобную бухту, переименовав ее в Чембало (современная Балаклава).
Центральное управление черноморскими колониями в Генуе назначало консулов в Кафу, Чембало, Солдайю и Воспоро. Все южнобережные колонии Генуи объединялись в единое военно-административное образование — Капитанство Готия (Capitaneatus Gotie), также известное как губернаторство Готия, призванное обеспечить безопасность каботажного плавания между Чембало и Боспором. Согласно данным Устава «Statutum Cephe», административное управление генуэзской Готии состояло из 4 консульств (Consulatus Gorzoni (Гурзуф), Consulatus Pertinice (Партенит), Consulatus Jalite (Ялта), Consulatus Lusce (Алушта)).
Где-то в июле 1411 трон Феодоро занял Алексей I, который, находясь в родстве с императорскими родами Комнинов и Палеологов, считал себя законным наследником всех бывших византийских владений в Крыму. В 1422 году он завершил восстановление системы горных укреплений, перестроил стратегически важную крепость Фуна, которая служила восточным форпостом на границе с Капитанства Готия на торговом пути из степного Крыма к побережью, и при поддержке татар захватил Чембало и порт Авлиту в устье реки Черной (или Килен -бухти), после чего начал восстановление падшей византийской крепости Каламита (современный Инкерман).
Однако успех Алексея был непродолжительным — уже к концу 1423 генуэзцы отвоевали Чембало и в следующем году между обеими сторонами было подписан временный мир. А после сильного землетрясения и Феодоро и Капитанство Готия занялись восстановлением разрушенных поселений, крепостей и портов, что позволило Алексею в 1427 полностью восстановить Каламиту и превратить порт Авлиту, где татары создали большой невольничий рынок, в мощного конкурента Кафы и Чембало.
Это был период наивысшего расцвета Феодоро. Алексей I выжидал благоприятного момента для продолжения войны с Кафой, которая в 1430 году безуспешно пыталась заручиться поддержкой князя литовского Витовта, а в следующем году была втянута в войну Генуе с Венецией и Флоренцией и попыталась захватить венецианскую факторию Тана (современный Азов). Не имея стратегических и мощных опорных пунктов в Крыму, Венеция заключила договор с Алексеем I, на зиму 1431-32 годов, который позволил разместить ее флот в порту Авлита, после чего с помощью венецианцев и своих агентов начал подготовку к восстанию против Генуи, поставив консулу Кафы ультиматум вернуть все побережье Готии и крепость Чембало.
В феврале 1433, когда навигация по Черному морю была крайне затруднена, жители Чембало подняли восстание. Они разоружили гарнизон, а шестерых генуэзцев, которые попытались оказать сопротивление, ослепили. Вскоре крепость занял контингент феодоритских войск, а на башнях Чембало были развернут флаги Феодоро.
Таким образом в руках князя Алексея оказалось все Консульство от крепостей Борзони (одна из генуэзских названий современного Гурзуфа) и Яспо (современное Ласпи) на востоке до мыса Херсонес на западе.
Смириться с потерей стратегического торгового пункта, в котором к тому же находились верфи, в Каффе не могли и решили попытаться отбить крепость собственными силами , но, встретив ожесточеное сопротивление феодоритов, отступили. Пришлось запрашивать помощи у метрополии, и весной следующего года из Генуи отправилась карательная экспедиция во главе которой был назначен талантливый управленец, торговец, дипломат и путешественник корсиканец Карло Ломеллино.
Набор наемников, обеспечения провизией и другие расходы взял на себя банк Святого Георгия и после завершения всех приготовлений в марте 1434 10 галер, 9 галей и 1 галеот с шестью тысячами бойцов отправилась из Генуи в Порто-Венеро на острове Хиос, где к ним присоединилась еще один галеот.
31 марта 1434 генуэзские корабли взяли курс на восток, и 31 мая достигли Черного моря. Заверив эмира Синопа Спендияра в своих мирных намерениях, флотилия Ломеллино двинулась в Крым и 4 июня блокировала Балаклавскую бухту. Современник событий итальянец Андреа Гатари в своем «Дневнике» писал, что «на следующий день, в субботу 5 июня, на рассвете флот спустил на воду свои судовые шлюпки и направил их в гавани. После жестокого боя наши люди разрубили цепь, загораживающую вход в бухту. И корабли вооружённые тяжелыми пушками и осадными орудиями один за другим подошли к самому порту».
В бухту Чембало вошло 10 галер и 7 галей. 2 галеота заняли позиции у входа в бухту на случай, если подойдут корабли феодоритов. 6 июня генуэзские наемники сумели высадиться на берег и окружили крепость. Готский гарнизон попытался контратаковать врага «и здесь был жестокий бой, в котором с обеих сторон погибло много народа».
Феодоритам удалось оттеснить силы Ломеллино, который на следующий день приказал начать массированный обстрел крепостных стен. «В результате большая часть одной из башен, а также и значительный кусок крепостной стены обрушились. Это зрелище вызвало шок у осажденных».
К вечеру они начали переговоры о сдаче города с условием пощадить их жизнь и имущество, но итальянский адмирал потребовал, чтобы они безусловно сдались на волю победителя », — сообщает Гатари. Поэтому с самого утра 8 июня генуэзцы продолжили обстреливать стены Чембало. Феодориты вышли из укреплений и попытались оттеснить врага, но в короткой битве не удержали одну из ворот крепости и средний сын князя Алексея Олобос командовавший обороной Чембало, с отрядом из 70 человек отступил в консульский дворец.
Генуэзцы, «преследуя врага, заняли холм, провели большую резню», пощадив лишь Олобоса и его свиту . Тех, кто выжил, Ломеллино приказал заковать в кандалы и привести на корабле, «после чего Чембало было отдано солдатам на разграбление и там было истреблено много жителей».
9 июня Ломеллино начал наступление на Каламиту (современный Инкерман). Около 10 галер с трехтысячным отрядом морем добрался крепости, в то время как еще три тысячи бойцов подошли к ней по суше, захватывая на своем пути небольшие поселения. В тот же день генуэзский десант высадился в порту Авлите у Каламиты, «требуя от жителей сдаться. На что жители ответили, что если им дана пощада со всем их имуществом, то на следующий день вечером они сдадутся».
10 июня под стены Каламиты прибыл пеший отряд, «но заметив, что никого из осажденных не видно, солдаты пошли на штурм. Но не встретив никакого сопротивления, они вошли в крепость и увидели, что все жители скрылись, забрав с собой все свое имущество. Тогда солдаты сожгли подвергли город огню, от Каламиты остались одни стены. После этого часть войска получила приказ пройти по Готии огнем и мечом, другая же часть войск, занялась каперством вдоль берега, грабя все, что попадется ей на пути»- гласит Гатари.
12 июня Карло Ломеллино части экспедиционных войск уже был в Кафе. Как сообщает Гатари, в этот день состоялся военный совет, на котором по требованию консула Кафы, который хотел отомстить союзникам феодоритов татарам за унижения, оскорбления и грабежи, которые привели к полному расстройству генуэзской торговли в Крыму, было принято решение нанести удар по Кастадзону (современный Старый Крым).
В воскресенье 21 июня, по сообщению «документа Гатари», к походу было готово около 8000 человек (из них 360 конных) и 612 возов для перевозки вооружения, бомбард и осадных приспособлений. Николо дела Порта сообщает, что собрали до 10000 человек и около 700 возов.
Последним город покидал сам капитан Ломеллино в сопровождении трёх конных знаменосцев с развёрнутыми знамёнами Генуи, герцога Миланского и капитана Ломеллино. При выступлении из ворот Латинборга знаменосец Генуэзской республики сломал древко своего штандарта. Предзнаменование было мрачное, но знамя заменили и командующий присоединился к ожидавшим его войскам.
Армия Республики делилась на три части: авангард, главные силы и арьергард. Общая численность армии составляла около 9000 человек, включая вспомогательный персонал. Из-за жары воины оставили доспехи, арбалеты и болты в возах, двигаясь налегке.
Союзники ждали нападения и смогли собрать значительные силы. Согласно сообщению «документа Гатари», общая численность армии союзников составляла 5000 человек. Около 4000 составляли татары Крымского улуса и пришедшие из Литвы вместе с Хаджи Гиреем. Около 1000 человек составляли феодориты князя Алексея.
Около 16 часов дня 22 июня 1434 года армия Республики достигла местечка Кастадзон (вероятно, современное Первомайское) в 5 милях от Солхата, где на холмах заметили пятерых конных татар. Приготовившись к отражению атаки, авангард генуэзской армии по европейской традиции спешился.
Татарские всадники, быстро опорожнив колчаны, скрылись, а им на смену появился десяток. Затем из-за холма выскочили 30 татар, обскакали авангард, обходя слева, и открыли стрельбу из луков. Авангард не выдержал. Как замечает очевидец: «Около 200 верховых рассыпались. Остальные, очутившись, как уже сказано безоружными, и многие уже раненые, под дождем стрел, бросились в бегство».
Татары продолжали прибывать, преследуя бегущий авангард. Беглецы, с погоней на плечах, врезались в главную баталию, идущую по дороге, и тут начался хаос. «Войско, которое шло по дороге, не отдавая себе отчета в том, что происходило, вообразило, что имеет перед собой громадное число неприятеля. Не заботясь о том, чтобы взять с повозок вооружение и арбалеты, первые ряды также побежали в беспорядке». Вслед за первыми последовали вторые, третьи и так далее. Сумятицу усугубляло ржание раненых коней и мычанье волов, впряжённых в возы. Кони бились, волы падали, возы переворачивались, возчики бежали, побросав свою скотину. А слева, параллельно дороге, неслись татары, сотня за сотней, и пускали беспрерывно стрелы в безоружную, бездоспешную, полностью деморализованную массу людей. Опорожнив колчаны, татары перескакивали через дорогу и уже с правой стороны, возвращаясь, скакали и рубили тех, кто пытался вырваться из западни. Возвратясь к исходному рубежу, татары меняли коней и саадаки, и карусель начиналась снова — с луком по левой стороне, чтоб удобней было стрелять, и с саблей по правой, чтоб удобней рубить тех, кто вырвался из-под стрел и пытался бежать.
Возможно, Карло Ломеллино ещё мог прекратить панику, но тут не выдержал арьергард, который бросился бежать, даже не завидев неприятеля, а лишь услышав крики беглецов авангарда и главной баталии. Татары продолжали преследование «до половины дороги», то есть пять миль, избиение длилось до наступления темноты. Только ночь стала спасением для генуэзцев: «Многие, не будучи в состоянии укрыться от ударов татар, прятались среди трупов, притворяясь мёртвыми. Когда настала ночь, они поднялись и побежали в город, но из этих уцелевших людей очень мало было таких, которые не получили менее трёх ран кто от стрел, кто от сабли, кто от копья».
Незнание принципов степной войны привело генуэзскую армию к разгрому. Поле боя осталось за войсками союзников. Пропировав ночь в Солхате, победители на следующий день вернулись на поле и отрубили головы у всех трупов. Эти трофеи отвезли в особое место и соорудили из них две башни.
Несмотря на страшный разгром, капитан Ломеллино сразу принялся за восстановление боеспособности своих войск. Потери были огромны. По сообщению Николо дела Порте, потеряно было около 2000 человек. Однако, расформировав команды нескольких кораблей, Ломеллино удалось частично восстановить боеспособность своего войска. Из Кафы капитан переместился в Чембало и жаждал продолжения войны. В письме своему племяннику Матео Ломеллино, одному из руководителей Республики, он сообщал, что в его распоряжении находится 10 нефов с 250 солдатами на каждом (кроме экипажей). Новое наступление капитан предлагал начать из Чембало.
Новая военная кампания не состоялась. Население крымских колоний настояло на мирных переговорах. Кроме того, из-за разорения местности начал ощущаться недостаток припасов.
Переговоры продвигались с трудом, несмотря на неудачу, уступать Чембало генуэзцы отказались и после переговоров, выплатив татарам контрибуцию, 13 июля 1434 заключили с Княжетвом Феодоро перемирие. Эскадра ушла из Крыма.
Окончательно война между Феодоро и Генуей завершилась 22 ноября 1441, когда между ними был подписан мирный договор. За ним провели обмен пленниками (был освобожден принц Олобоса, который провел в плену 8 лет), Алексею вернули захваченные генуэзцами земли, принадлежавшие ему до 1433 года и в первую очередь, крепость Каламита. В свою очередь князь Феодоро отказался от территориальных претензий на консульство Чембало и южное крымское побережье.
Князь Алексей от победы не получил ничего, кроме славы. Но в Трапезунде он стал настоящим героем.
Мир в Крыму продержался четверть века — после вмешательства Кафы во внутренние дела Крымского ханства к полуострову прибыли османские войска, которые летом 1475 захватили все генуэзские владения, а через полгода уничтожили и княжество Феодоро.
- Подробности
- Категория: Новости главные
22 июня 1434 года недалеко от города Солхат в Крыму татарские батыры наголову разбили знаменитых генуэзских арбалетчиков во главе с «Золотым рыцарем», а потом отрезали погибшим головы и сделали из этих голов два кургана. Причиной, по которой десять тысяч итальянцев проиграли пяти тысячам татар стала невероятная беспечность и самоуверенность. То было самое позорное поражение генуэзских арбалетчиков.
Как вообще генуэзцы оказались в Крыму
Дело было в XV веке, и в это время в Крыму действовали разнообразные силы, в том числе крымские татары во главе с ханом Хаджи I Гераем (вариант произношения — Гирей). Исследователь Елена Бухтеева в статье «Хаджи I Гирей: основатель Крымского ханства», пишет, что его за справедливость и отсутствие жестокости прозвали «Мелек», «Ангел».
В горной части полуострова сохранялось небольшое православное княжество Феодоро, чье разномастное в этническом составе население неплохо наживалось на торговле через портовые города. Но в какой-то момент экономика просела: в благодарность за помощь хан Золотой орды Тохтамыш передал Генуэзской республике побережье, и торговля сошла на нет. Князь Алексей I, правитель Феодоро, был не рад такому раскладу и начал против пришельцев боевые действия в союзе с Хаджи Гераем.
В феврале 1433 года небольшой отряд войск княжества Феодоро подошел к генуэзской крепости Чембало, что послужило сигналом к восстанию горожан против гарнизона, и итальянцы были изгнаны. Это серьезно обеспокоило правительство Генуи, так что оно решило послать карательную экспедицию.
«Золотой рыцарь» разбойничает в Крыму
Ситуация осложнялась тем, что Генуя недавно выдержала серьезную войну, и денег на экспедицию у правительства не было. Пришлось занимать их у банка Святого Георгия, дабы собирать шеститысячный отряд наемников. В их число входили и знаменитые генуэзские арбалетчики — отлично вооруженные и экипированные воины. Их боевое мастерство было так велико, что некоторые правители, захватывая таких солдат в плен, приказывали увечить им руки, чтобы они больше никогда не могли пользоваться арбалетом.
Экспедиция была поручена Карло Ломеллино, сыну правителя Корсики, прозванного «Золотым рыцарем» за то, что одолжил миланскому герцогу немалую сумму в три тысячи дукатов. Собрав флот, Карло отбыл в Крым, где сразу показал свои полководческие и разбойничьи таланты.
Историк Виктор Мыц в монографии «Каффа и Феодоро в XV в. Контакты и конфликты» описывает взятие Чембало. Для начала Карло отправил к побережью один корабль, чей капитан заявил, что армада движется в Трапезунд и городу не угрожает. Но уже 4 июня 1434 года флот блокировал Чембало с моря. Впрочем, оказалось, что гавань перекрыта цепью, мешающей движению кораблей. Уже с утра пятого числа генуэзцы погрузились на шлюпки и под обстрелом в жестоком бою перерубили цепь и высадились в порту, блокировав город.
Как пишет историк Дмитрий Селиверстов в статье «Сражение при Солхате (Кастадзоне) 22 июня 1434 года», итальянцы приступили к осаде по лучшей тактике. Отбив вылазку с большими для нападавших потерями, они сняли с кораблей несколько бомбард и принялись обстреливать одну из башен и часть стены, которая почти сразу обвалилась. На следующий день генуэзцы пошли в решительную атаку и захватили ворота, из-за чего защитники побежали со стен. Сын Алексея I по имени Олобо, командовавший обороной, с небольшим отрядом попытался укрыться в замке, но был захвачен в плен и в кандалах доставлен на галеры. Почти все его спутники были безжалостно перебиты, а город отдан наемникам, которые подвергли его разграблению, убив множество граждан. Ограбив население и оставив гарнизон, захватчики двинулись дальше.
Девятого июня генуэзцы подошли к городу Каламита, потребовав сдачи. Испуганные горожане попросили отсрочки до следующего дня. Когда на утро наемники подошли к стенам города, их удивила странная тишина. Вооружившись и взяв лестницы, они бросились на штурм, но оказалось, что город защищает лишь пустая стена, да пара ворон. За ночь жители тайно вывезли все имущество и сбежали. Как пишет падуанский летописец XV века Андреа Гатари в докладе «О походе на Чембало и Солхат»: «…Тогда солдаты предали огню все дома. Все сгорело. От Каламиты остались одни торчащие стены».
После этого «Золотой рыцарь», по сведениям того же источника, отправил войска разорять и приводить в покорность местное население, а флот — громить и грабить побережье. Сам же он с другой частью войска отправился в Каффу, город, лояльный Генуе.
Население и особенно дворяне Каффы поддержали Карло в желании взять Солхат, столицу Крымского улуса. «Золотой рыцарь» собрал все войска, снял экипажи с кораблей и, проведя в городе смотр и учения, выдвинулся в поход. Рассчитывая пограбить побежденных, к наемникам присоединились дворяне Каффы, а также множество других жителей города в качестве обслуги или возчиков. В итоге, по сведениям Гатари, в поход отправилось восемь тысяч, а из еще одного источника, письма Никола де Порта, мы узнаем о числе в десять тысяч, сопровождающих семьсот возов.
Сколько бы их ни было, утром 22 июня 1434 года, войска из Каффы выдвинулись в Солхат, при этом отправив перед собой гонца с предложением договориться, которого татары убили.
Татарская конница против генуэзской пехоты. Бойня при Солхате
Как сообщает нам Дмитрий Селиверстов в вышеназванной статье, армия Ломеллино растянулась на три километра, при этом впереди двигались на лошадях около трехсот знатных жителей Каффы вместе с капитанами и офицерами флота. Сам Карло вместе с шестьюдесятью всадниками и знаменосцами замыкал колонну войск, управляя арьергардом. При этом, когда они выезжали из города, один знаменосец случайно сломал древко штандарта и им пришлось ждать, пока принесут новое.
Пехота двигалась пешком и на возах, находясь между авангардом и командирским отрядом. От жары и общей расслабленности после множества побед и мародерства солдаты сняли доспехи и положили оружие на возы. Как пишет Виктор Мыц в вышеназванной монографии, наемники во главе с «Золотым рыцарем», привыкшие воевать в Европе, планировали облачиться в доспехи позже и прибыть во всеоружии к татарской крепости. Видимо они всерьез предполагали, что авангард в случае чего сможет отбить первую атаку и дать им время вооружиться. Это была роковая ошибка.
В пяти милях от цели едущие впереди воины увидели пятерку татар, выехавшую на холм. Отряд, именуемый «беш-баш», или пять голов, быстро скрылся, и вскоре появилось по одним данным тридцать, а по другим десять татар, и вот они уже не стали просто смотреть.
Достав луки, степняки начали обстрел европейцев, затем к ним на помощь прибыли еще воины и принялись засыпать стрелами врагов. И тут сработала недооценка театра боевых действий, допущенная со стороны Ломеллино. Вместо того, чтобы отогнать противника или хотя бы в отступить, предупредив пехоту, местные нобили при виде татар слезли с коней и приготовились отражать атаку конницы в пешем строю. По мнению Селиверстова, подобную тактику европейцы взяли в обиход по итогам Столетней войны, когда спешенные рыцари и стрелки побеждали тяжеловооруженную кавалерию на полях Креси и Азенкура.
Но в степях Крыма эта тактика завершилась форменным разгромом, ведь для легкого татарского конного лучника нет лучше мишени, чем стоящий пехотинец. Получив тучу стрел, отряд рассеялся, двести человек разбежались, а остальных степняки погнали на идущую следом пехоту, забрасывая стрелами и рубя отстающих.
Подобной тактикой татары владели в совершенстве. Как пишет историк Леонид Бобров в статье «Тактическое искусство крымских татар и ногаев конца XV – середины XVII вв.» такие способы боя именовались хоровод и тулгама. Хороводом назывался такой тактический прием конных лучников, при котором татары кружили на небольшом расстоянии от противника, засыпая его стрелами. При этом врагу было сложно попасть по постоянно проносящимся мимо всадникам, а при атаке конницы степняки моментально отступали. Тулгама же — это фланговый охват, когда атакующая конница обходит противника с одного из флангов, обстреливая из луков, а затем может напасть на не ждущий опасности арьергард и порубить его саблями.
В этом бою батыры использовали оба приема. Сначала они от хороводили авангард, а когда он побежал, применили фланговый охват.
И вот вся эта толпа обезумевших от страха людей на лошадях с размаху врезалась в бредущих арбалетчиков. От неожиданности передняя часть пехоты сразу же бросилась назад, усиливая сумятицу. Никто даже не подумал вооружаться и дать отпор, все мечтали только спасти свою жизнь.
Как пишет Андреа Гатари: «Не заботясь о том, чтобы взять с повозок оружие и самострелы, первые ряды так же побежали в беспорядке. Между тем татар могло быть всего около 5000, в то время как генуэзского войска было до 8000, и оно в бегстве все забыло, и повозки, и оружие. Татары преследовали их до половины дороги и, если бы не наступила ночь, не спасся бы ни один человек».
Дмитрий Селиверстов описывает полный разгром основного войска. При этом он добавляет красочных деталей. По его словам, степняки на полном скаку проносились по левой стороне дороги, выпуская ливень стрел, а затем, перескакав через нее, неслись уже справа, рубя разбегающихся из-под обстрела людей саблями. После этого они меняли коней и, взяв дополнительные стрелы, повторяли этот смертоносный круг. Правда, такие подробности есть только в статье Селиверстова, а в источниках отсутствуют, так что это могут быть просто фантазии автора.
Тем не менее, разгром был чудовищным, арьергард разбежался, даже не приняв участия в битве, просто услышав звуки сражения и увидев несущихся с перекошенными лицами израненных людей. В основном же войске все было гораздо хуже, лишь ночная тьма спасла генуэзцев от полного истребления.
Андреа Гатари пишет, что люди, пытаясь спастись, падали рядом с трупами и притворялись мертвыми, и только после наступления темноты убегали в Каффу, при этом практически каждый был изранен стрелой, саблей или копьем.
Всего за несколько часов битвы генуэзцы потеряли, по сведениям Никола де Порта, две тысячи убитыми, что по тем временам было чудовищно много.
Татары же вернулись к себе и устроили праздник, а на следующий день пришли снова, собрали доспехи и оружие с убитых, и всем им отрубили головы, свезя на возах и сложив в два огромных кургана.
Виктор Мыц объясняет подобное поведение не жестокостью и изуверством, а магическим обрядом, по которому, собрав таким образом головы поверженных противников степняки ослабляли врага, забирая его силу вместе с черепами.